Изображение женщин в качестве интимных партнеров, совершающих насилие в семье (2012)

В статье исследуются некоторые из способов, которыми гетеросексуальные женщины изображаются как виновные в домашнем насилии со стороны интимного партнера (IPV) в полицейских записях о насилии в семье в Англии, и это первое исследование в Соединенном Королевстве, в котором подробно и с течением времени рассматривается проблема лиц, совершивших гендерное и бытовое насилие. Статья основана на исследовании 128 случаев IPV, отслеживаемых в продольном направлении в течение 6 лет, в том числе 32 случая, когда женщины были единственными исполнителями, и еще 32 случая, когда женщины были “двойными” исполнителями наряду с мужчинами. Женщины в 3 раза чаще, чем мужчины, подвергались аресту, когда их считали преступниками.

Методология исследования:

Основным источником данных для текущего исследования была комплексная компьютерная система регистрации и увязки инцидентов, связанных с насилием в семье, в полицейских округах, внедренная полицией Нортумбрии на Северо-Востоке Англии с апреля 2001 года.

Данное исследование основано на методологии, уже апробированной в двух предыдущих исследовательских проектах с использованием одного и того же источника данных (Hester, 2006; Hester et al., 2006). В предыдущих исследованиях были разработаны модели, отражающие практику в разное время года и в разных районах деятельности полиции. В совокупности более ранние выборки включали 692 нарушителя IPV, при этом было зарегистрировано 1888 инцидентов.

Из 692 дел, рассмотренных в предыдущих исследованиях, дела, в которых виновны только женщины, составили наименьшую группу (n=58), а дела с двойным преступлением - следующую наименьшую группу (n=82). Первоначальный анализ показал, что 26 из 58 женщин фактически были обвинены в совершении двойного преступления (т. е. их партнеры также были зарегистрированы в качестве преступников в отношении них в одном или нескольких инцидентах за 6-летний период).


Таким образом, для включения в исследование был выявлен окончательный подвыбор из 32 женщин, совершивших преступления в гетеросексуальных отношениях, без зафиксированных актов насилия со стороны их партнеров. Для создания подвыборки с двойным преступником предполагалось, что 82 случая, первоначально выявленные в предыдущих исследованиях, были репрезентативными. Случайная выборка из 32 дел о двойном преступлении была создана из 82 и отслеживалась с апреля 2001 по июнь 2007 года. Эти данные были загружены и обезличены. Таким образом, данные были представлены в подвыборках "единственная женщина" и "двойной преступник".

Еще одна подвыборка из 32 случаев, связанных с единственным мужчиной-преступником, была сформирована случайным образом из оставшихся 552 случаев, связанных, по-видимому, с единственным мужчиной-преступником, из предыдущих выборок, и они снова отслеживались в течение 6 лет в период с апреля 2001 года по июнь 2007 года. Данные из этой подвыборки были приведены лишь вкратце для сравнения.

Интервью с 51 жертвой были проведены в связи с делами, рассмотренными в одном из предыдущих исследований (Hester, 2006). Пять из этих опросов жертв (один мужчина, четыре женщины) были непосредственно связаны с текущими выборками, и поэтому эти данные были включены в анализ соответствующих случаев.

Некоторые результаты исследования:

Женщины, зарегистрированные полицией Северо-Восточной Англии в качестве преступников, редко, если вообще когда-либо, были теми, кого можно было определить как “избивающих” или “интимных террористов”. Те, кто использует насилие в целях самообороны, чтобы убежать или защитить себя, были, как и во многих других исследованиях, преобладающей группой. Из полицейских отчетов трудно было узнать, в какой степени женщины подвергались виктимизации со стороны предыдущих партнеров и в детстве, хотя некоторые, как представляется, применяли насилие, чтобы уменьшить свои собственные шансы на дальнейшую виктимизацию.

Наконец, полиция определила женщин в качестве основных агрессоров — как одиночных преступников или как двойных преступников, — но женщины, по-видимому, не обязательно обладали большей физической силой, чтобы контролировать своих партнеров, и часто были алкоголиками или сильно пьющими. Категория Пенса и Дасгупты (2006) “патологическое насилие” представляется более полезной в качестве аналитической категории в этом отношении.

Исследование указывает на актуальность рассмотрения взаимосвязанности при анализе меняющихся интерпретаций и конструкций отношений IPV. Например, различия между полом и возрастом означают, что иногда может наблюдаться текучесть в позиционировании женщин в качестве жертв или преступников, особенно когда женщины намного моложе стареющего мужа.

Исследование также подчеркивает, что мужчины использовали подходы, связанные с их гендерными позициями власти, для управления своей собственной безопасностью. Довольно часто мужчинам удавалось занять активную позицию, удаляясь от агрессивной партнерши и убирая оружие или накладывая ограничения.

Понимание гендерной динамики имело центральное значение для способности полиции точно идентифицировать основного агрессора. Там, где полиция проявляла такое понимание, они также с большей вероятностью задавались вопросом, правильно ли они определили преступника в случаях, связанных с насилием со стороны женщин. Это не отменяет ответственности женщин за ответное насилие, но контекстуализирует такое поведение, с тем чтобы с ним можно было эффективно бороться, сосредоточив внимание на безопасности женщин и повышая ее. В то же время акцент системы уголовного правосудия на отдельных инцидентах без учета гендерной динамики и структуры означал, что женщины в 3 раза чаще подвергались аресту, часто за насилие, используемое для защиты себя от дальнейшего вреда со стороны партнеров-мужчин.